На консультацию к сурдологу мы поехали всей семьей. 

Дочке почти год, она не слышит, перенесла менингит. Мы поехали за хорошими новостями, а не за приговором. 

Я ждала чего-то вроде “промывайте ушки, слух вернется в течение недели”.

По пути заехали на заправку.

 Там была очередь. 

– На обратном пути заправимся, – сказал муж. 

– Погоди тогда, сейчас я кофе возьму, – попросила я. 

Запах кофе – это самый жизнеутверждающий аромат на свете. Если кто-то стоит на подоконнике, собирается прыгнуть, то надо, если есть возможность … сварить кофе. Этот аромат – лучший аргумент за жизнь. 

– Отличного вам дня, – сказала мне женщина в кокетливой бейсболке. 

– Спасибо, – обрадовалась я, расценила это как хороший знак. 

Она тоже пила кофе, и мы “чокнулись” пластиковыми стаканчиками и рассмеялись. 

Мы приехали в медициский центр в 10 утра. А вышли оттуда в 17 часов вечера.

Мы прошли все исследования и узнали: можно ничего не промывать, наша дочь – глухая. Абсолютно глухая. Ничего уже не спасти. 

Врач говорила страшные слова: инвалидность, операция, нет времени, спешить. 

Они бились о стекло моего оцепенения, не проникали внутрь. 

– Знаете, мы сейчас ничего не понимаем, – сказал муж. – Можете написать нам на бумаге? Или я диктофон включу…

Я поняла, что он тоже в стекле. Не понимает . 

Мы вышли из кабинета. 

В коридоре нас ждал старший сын.

 Он школьник. Ему семь лет. 

– Мам, а я выиграл в шахматы подряд восемь раз, – сказал он ликующим голосом. 

Внутри меня разорвался шар раздражения. 

– Сколько можно играть в планшет? Ты вообще способен на что-то еще, кроме этих чертовых игр? – сказала я своему голодному ребенку, целый день прождавшему в коридоре. 

Мы вышли на улицу. Сели в машину. 

Когда тебе плохо, самое страшное – замечать, что жизнь течет своим чередом. Смеются дети, летают птицы, люди пьют кофе и ездят на автобусах. 

Ты не понимаешь: как так? Почему ? У меня мир перевернулся вверх тормашками, я живу чувствами наизнанку, а все… хрустят яблоками, платят коммунальные платежи, назначают свидания. 

Какие матерые эгоисты! Какие сволочи все вокруг!

Мы заехали на ту же заправку. 

Женщина в бейсболке снова сделала мне кофе. 

– Как ваш день? – мило спросила она, широко улыбаясь. 

Мне захотелось ударить ее по лицу. 

Стереть улыбку. 

– Не ваше дело, – грубо сказала я. 

И стёрла улыбку. 

Муж в машине включил музыку. На полную мощность. Капсула авто пульсировала звуком. 

– Сделай потише, – сказала я.

– А что, она же все равно не слышит, – кивнул муж на спящую дочь. 

– Но мы-то слышим , – с раздражением сказала я. 

– Мам, я есть хочу, – сказал сын. Он сидел сзади, смотрел в окно, планшет я у него отобрала. 

– ПОТЕРПИШЬ! – в один голос рявкнули мы с мужем. 

Мы приехали домой. Поужинали. Я считала минуты до момента, когда можно будет заснуть. Когда я провалюсь в сон, который прервет боль. 

Меня раздражал муж. Меня раздражал сын. 

Я стала вспоминать этот день. Какая мерзкая врачиха. Не успела поставить диагноз, а уже говорит про инвалидность. Никакого такта. Мы живые люди, а не роботы. 

Надо пойти на сайт и написать жалобу. На эту гадкую бесчувственную женщину.

– Что ты делаешь? – спросил муж. 

– Пишу отзыв об этой бабе…

– А что она тебе сделала? Это ее работа. Она диагноз поставила. Она не виновата, что Катя оглохла. 

– Слушай, заткнись, а? Ты самый умный, да???

– У нас есть в доме что-то алкогольное? – спросил муж.

Он у меня не пьёт. 

– Не знаю, разве что что-то подарочное… Виски, кажется …

– Тащи. Хочу напиться. 

– Ну да, только этого не хватало!

Вот мне кипела, бушевала злость. Я не могла взять ее под контроль. Я поняла, что сейчас кого-то ударю. Для начала в стену , а там будет видно.

Я схватила ключи от машины, стала обуваться.

– Ты куда?

– Гулять.

Я выбежала в ночь, прыгнула в машину, и выехала на МКАД. Машин было мало, время близилось к полуночи. 

Я встала на обочине, включила аварийку. 

– ААААААААА! ААААААААА! ААААААААА!!!!

Я кричала до вздувшихся жил, до поступивших от крика слёз. Я слышала свой крик, я вибрировала им. Я кричала так громко и так страшно, что мне кажется, меня было отлично слышно и сквозь закрытые стёкла на всем МКАДе. 

ААААААААА!

Домой я приехала в три часа ночи. 

Муж спал, уронив голову на руки. Рядом стояла початая бутылка виски. С непривычки ему хватило и пары стопок. 

Я грузно села на табуретку рядом. 

Муж проснулся, стал тереть глаза. 

– Я выпил, – сказал он, будто извиняясь . – Я спать.

Я кивнула. 

– Сердишься? Молчишь? – спросил муж. 

Я помотала головой.

– А что?

Я взяла бумагу, которая лежала на столе. Написала: “я потеряла голос”. 

Муж встал, поцеловал меня в макушку и сказал: 

– Прорвемся. Эта глухота не помешает нам любить нашу дочь. 

И ушёл спать .

Я перевернула лист бумаги. Тот самый, который дала врач.

На обратной стороне было написано:

“Вашей дочери нужна кохлеарная имплантация. Нужно направление. И КТ височных долей, чтобы понять, сколько у вас времени. Срочно, ребят. Срочно!!!Эмоции потом. Сейчас спасите ей слух! Держитесь. Вот все контакты. Скажите, что от меня. Молюсь за вас”.

Я заплакала. 

Голоса не было, я хрипела. 

Было очень больно. Ободранное криком горло болело, ныло сердце. 

Но где-то там, в эпицентре боли, зарождалась надежда .

И благодарность. 

Я поняла, что миру вокруг не все равно. Даже если на первый взгляд это не так.

Источник –
https://zen.yandex.ru/